Институт саморегулирования и государственная власть – партнеры или . . .
Институт саморегулирования и государственная власть – партнеры или . . .
Саморегулируемые организации нужны обществу и государству — они определяют уровень цивилизованности рынка и являются партнером государства. Кроме того, имея собственные финансовые ресурсы, снижают затраты на государственное регулирование. Весь вопрос только в том, могут ли сегодняшние СРО арбитражных управляющих, созданные в соответствии с Законом о банкротстве, стать надежным деловым партнером государству в деле совершенствования такой важной области рыночной экономики, как институт несостоятельности?
Институт саморегулирования создается в обществе не только для защиты членов СРО, но и всех участников рынка, т.е. несет и публично-правовые функции, свойственные органам государственной власти. В странах с развитой экономикой это важнейший элемент регулирования рыночных отношений. Так как составляющей частью принципа саморегулирования является принцип организации взаимодействия государства и бизнес-сообщества.
В нашей стране, как и за рубежом, в идее саморегулирования заложены либеральные составляющие развития экономических процессов, когда государство отказывается от избыточного вмешательства в экономику и передает часть своих контрольных функций и отдельных полномочий исполнительной власти бизнесу, негосударственным предприятиям, что не противоречит Конституции РФ. Имея непосредственную гибкую обратную связь и наличие высокопрофессиональных экспертов, СРО сама устанавливает стандарты взаимоотношения между своими членами и др. участниками делового оборота в данном сегменте рынка. Гарантом выполнения их служит материальная ответственность каждого члена и субсидиарная ответственность СРО в случае нанесения ущерба. Эта составляющая плюс репутация и профессионализм членов СРО, а значит и самой организации, должны также являться и гарантом борьбы за чистоту рядов арбитражных управляющих. Только в этом случае СРО действительно будет независимым участником делового оборота, и, как показывает зарубежная практика, станет ценнейшим посредником между своими членами и остальными участниками рынка, включая и государство.
Появление СРО зародило надежду на освобождение арбитражных управляющих от кабальной зависимости должностных лиц — в частности, от ФСФО, практически бывшего контролирующего органа, да еще и участвующего в деле о банкротстве. Ранее этот контроль осуществлялся в виде лицензирования деятельности арбитражных управляющих. В соответствии с законом лицензирование предполагает надзор — как реакцию на внештатную ситуацию. Новый закон о банкротстве и Постановление Правительства РФ от 14.02.2003 г. № 100 вопреки ожиданиям ввели не надзор, а, напротив, ужесточили контроль, но уже за СРО. Введена ежемесячная отчетность и дача информации, которая чиновникам Минюста принципиально не нужна (а кому она нужна?). Создано Управление по контролю за СРО — некоммерческой организацией. Впрочем, ее трудно назвать таковой. Скорее, это структурное подразделение государства, которое само определяет, какие требуются СРО отделы по контролю, наложению ответственности, отбору кандидатур арбитражных управляющих и пр. Не дает только штатного расписания, очевидно, помня, что существовать такие организации должны на деньги членов, ими самими же и заработанные.
Похоже, что нормотворцы, включая и Министерство юстиции («справедливости»), напрочь забыли о конституционных правах и свободе экономического пространства. Пока суть осталась старая: СРО контролирует арбитражных управляющих, а чиновники контролируют СРО. Предполагаемый государственный надзор и общественный контроль приводит к двойному регулированию. Ставя заслон отдельным недобросовестным СРО, существующие нормы и правила обусловливают существенную зависимость от органов государственной власти — Министерства юстиции, выполняющего роль уполномоченного органа в соответствии с законом. В настоящее время полномочия государственного регулятора ничем не ограничены и позволяют ему самостоятельно и произвольно толковать законодательство. Доказательством тому — письмо Минюста в СРО о представлении ежемесячной отчетности с информацией, не относящейся к контрольным параметрам, т.е. не имеющей никакого отношения к регулирующему органу.
Не в меньшей зависимости СРО находится и от Министерства налогов и сборов, которое как уполномоченный орган представляет интересы государства, а в качестве кредитора (Управление по обеспечению процедур банкротства) стало крупнейшим работодателем. Практика показывает, что на предприятиях федеральной и муниципальной собственности задолженность перед бюджетом превышает половину общей задолженности, то есть от чиновников во многом зависит процветание СРО. Крупнейший работодатель, каким было ранее ФСФО, получил теперь возможность манипуляции хозяйствующим субъектом. Если можно диктовать, то любая добровольная программа взаимодействия с органами власти становится условием взаимодействия, от которого отказаться нельзя. Анализ действующей нормативной базы, регулирующей нашу успешную деятельность (получение объектов), да и само существование СРО зависят от отношений, сложившихся с органами исполнительной власти.
В таком случае возникает вопрос: «Какие же функции регулятора и полномочия по надзору и контролю делегированы государством СРО?» Ответ — никакие. Убрали лицензирование, предполагавшее надзор, но ничего не изменилось с точки зрения допуска к профессии. Мы, как и раньше, держим строгий экзамен, только в приемной комиссии вместо чиновников ФСФО теперь восседают другие чиновники. После успешной сдачи получение лицензии — уже техническая задача. Вывод очевиден, арбитражные управляющие, как были, так и остаются беззащитными. Произошло лишь ужесточение требований друг к другу и применение санкций. Что же касается членов, то, борясь за выживание всей организации, СРО вряд ли станет ретиво защищать кого-то одного из них.
После всего сказанного, известная фраза «саморегулирование — одна из высших ступеней цивилизованности рынка» звучит, как издевательство. На данном этапе институт СРО — не инструмент защиты предпринимателей от избыточного государственного контроля и необоснованного вмешательства в рыночные отношения. Пока мы так слабы, что нас трудно назвать партнерами в деле развития рынка и рыночных отношений. Однако раз уж саморегулирование в нашей стране все-таки появилось, то необходимо действовать. Как говорится: «Если не мы, то кто же, если не сейчас, то когда?». Хотя выработка скоординированной программы осложнена по целому ряду оснований. До настоящего времени государством в отношении института несостоятельности не сформулированы приоритеты. Отсутствует ясное понимание: нужны ли некоторые процедуры рынку, его участникам и государству? Например, досудебная санация — процедура из области фантастики. Какой здравомыслящий инвестор поспешит вкладывать средства в разоренное предприятие, оставляя при этом нерадивого собственника и некомпетентное руководство? Или финансовое оздоровление — абсолютно «мертвая» процедура, этакий своеобразный «коктейль», где, по сути, смешаны элементы уже известных процедур банкротства — наблюдения и внешнего управления, или форма мирового соглашения («довеском» к этому является предоставление обеспечения собственником либо третьим лицом). Собственник, отлично осведомленный о плачевном состоянии своего предприятия, не горит желанием расплачиваться с долгами на предложенных законом кабальных условиях: выплата долга полностью в течение года, начиная через месяц после введения процедуры финансового оздоровления. Осилить такое способен только инвестор, имеющий договоренность с должником и собственником, и то лишь в случае, если сумма относительно небольшая или он не хочет затягивать время. Гораздо проще заключить мировое соглашение, в которое, как правило, не входят пени и штрафы, а часть долга «скидывается». В современных экономических условиях процедура финансового оздоровления действовать не будет. У государства, выступающего в роли собственника, нет финансовой возможности полностью расплатиться с долгами, а финансово-промышленные структуры без смены собственника вкладывать средства — «выбрасывать деньги на ветер» — не будут. Наконец, внешнее управление — последняя капля бальзама на сердце высокопоставленных чиновников-теоретиков. А на практике, не учтенной законотворчеством, все потуги АУ бессмысленны, т.к. даже высокопрофессиональная команда не в состоянии на деревообрабатывающем комбинате или металлургическом заводе в течение месяца провести финансово-экономические, технологические, маркетинговые, инжиниринговые и др. исследования; оценить пригодность старого управленческого аппарата и составить реальный план восстановления платежеспособности предприятия.
Под вопросом и многие процедуры мирового соглашения, т.к. новый закон о банкротстве дал право представителю государства участвовать в голосовании. Но другая правовая природа требований справедливо не позволяет торговать задолженностью перед бюджетом, т.е. уполномоченные органы не могут голосовать за мировое соглашение, если не получат 100 % задолженность, а возможная рассрочка не превышает полгода. Практика показывает, что сроки мирового соглашения колеблются от 1 года до 3-4 лет. Таким образом, фискальная составляющая Налогового кодекса РФ способна торпедировать любые договоренности и окончательно разорить многие предприятия.
Размышляя о возможной программе совместных действий между институтом саморегулирования и органами власти, целесообразно начать с необходимости сохранения существующих центров подготовки и повышения квалификации. Возможно, даже сделать их обязательными. Но без унизительных экзаменов для людей, имеющих солидный профессиональный стаж и опыт управления предприятиями.
Важна и совместная нормотворческая деятельность в обсуждении действующих нормативных актов, с целью их изменения и дополнения. Кто, как не мы, знаем проблему изнутри и готовы в качестве экспертов, советников или консультантов изложить свое мнение. Особенно существенно участие на стадии подготовки подзаконных актов, регулирующих нашу деятельность.
Бесспорно, государство и институт саморегулирования должны избавляться от непрофессионалов и тем более от одиозных арбитражных управляющих. Но не ценой кабальной зависимости остальных членов СРО. Начало саморегулирования должно быть заложено в каждом из нас, и от нас зависит, как быстро оно будет набирать силу.
Понятно, в России, в отличие от других развитых стран, саморегулирование естественным эволюционным путем не сформируется. Поэтому необходимо активнее участвовать в создании правовых актов, регулирующих деятельность таких объединений, а в диалоге с органами власти четко определить те права, которые нам оставляет государство, и бороться, чтобы эти права не были нарушены.
НЕКОММЕРЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО «ПАЛАТА АНТИКРИЗИСНЫХ УПРАВЛЯЮЩИХ»
Э.К. РЕБГУН
председатель Некоммерческого партнерства
«Палата антикризисных управляющих»
кандидат юридических наук
член Общественного наблюдательного
совета НП «СОАУ» ТПП РФ
Межрегиональное независимое издание журнал «Эффективное антикризисное Управление» Спецвыпуск 2004 года.
Свежие комментарии